"Психолог", №33(273), Киев, 2007 г интервью -Расскажите о себе. Живу
в Москве, где, в основном и работаю. Являюсь психотерапевтом, тренером и
супервизором Московского Гештальт Института. Основное занятие - частная
психологическая и психотерапевтическая практика. Веду также обучающие
программы по гештальт-терапии и спецкурс «Психотерапия зависимого
поведения, христианский подход». Возможно, важно отметить, что у меня
помимо психологического, есть еще и богословское образование (я закончил
Пастырско-богословский факультет Православного Свято-Тихоновского
Гуманитарного Университета). А подготовку в практической области я
получил в Московском Гештальт Институте, в котором и сформировался как
практикующий психолог и гештальт-терапевт. - Гештальттерапия сейчас обретает все большую популярность как в России, так и на Украине. С чем это связано? Гештальт
на постсоветском пространстве оказался едва ли не самой востребованной
школой психотерапии, популярность которой продолжает расти спонтанно и
стихийно, без государственной поддержки и дополнительных материальных
вложений. Почему это так? У меня есть на это насколько ответов, и я
хотел бы поделиться ими. Во- первых, свобода
гештальта от идеологии. Это имеет свои корни, и отсутствие
идеологической подкладки под гештальт-терапией неслучайно. Она начала
создаваться фактически в тридцатые - сороковые годы прошлого столетия,
когда ее основатель - Фриц Перлз - вынужден был бежать из Германии,
пропитанной нацистской идеологией, которая противостояла идеологии
коммунистической, в то время как Америка транслировала свои ценности.
Для Перлза было важно сохраняя активную жизненную позицию не смешиваться
с этими идеологическими воззрениями и не оказаться вовлеченным во
вселенскую борьбу идеологий. В период предельной идеологизации, он
опирался не на американскую культуру, не на германскую, которая стала
нацистской. Он искал собственные ценности и старался жить в соответствии
с теми целями и принципами, которые есть внутри, а не которые
навязываются со стороны. Сейчас, когда на постсоветском пространстве
рушится старая идеология, а новые навязываемые идеологии не принимаются,
такая психотерапия оказалась востребованной. Второй
момент заключается в том, что структурированность разных школ,
например, трансактного анализа, прекрасно подходит под
регламентированную, «расчисленную» жизнь Запада и совершенно не отвечает
тому социальному хаосу, который творится в наших странах. Прежде, чем
структурировать, важно научиться жить в неструктурированной ситуации,
ситуации абсурдной, меняющейся каждый день, причем оставаться устойчивым
и чего-то добиваться. Ведь, несмотря на множество возникающих
сложностей, пространство для маневров в жизни каждого человека сейчас
есть. И здесь оказывается крайне уместной концепция творческого
приспособления, являющаяся одним из основных принципов гештальт-терапии.
Она описывает ситуацию, в которой у человека есть, во-первых, какие-то
собственные потребности, во-вторых, некоторые знания и стереотипы
поведения, и, в третьих, изменившаяся ситуация, в которой эти стереотипы
не работают, потому что они в изменившихся условиях уже не
удовлетворяют эти потребности. Основная задача и цель гештальт-терапии,
определяемая концепцией творческого приспособления, заключается в том,
чтобы, используя, с одной стороны, осознавание своих потребностей и, с
другой, тот опыт, который есть, найти новое творческое решение. Если
в советское время структура общества задавалась из центра путем единой
идеологии, даже семейные отношения четко регламентировались, то сейчас
появилась значительная свобода. И когда она появилась, обнаружилось, что
отношения люди строить не очень-то умеют. Т.е., возможно, умеют строить
вертикальные иерархические отношения, но им остается в современной
жизни не так уж много места. И когда, например, государственные власти
пытаются вернуть такие отношения, в предпринимаемых ими шагах сквозит
какая-то растерянность и беспомощность. Гештальт ориентирован на
отношения, где предельной ценностью являются сами отношения. И
гештальтисткая концепция честного ответственного и осознанного
проживания отношений вполне отвечает запросам времени. - Какие особенности отличают гештальт-терапию от других психотерапевтических направлений? Теория
гештальт-терапии сосредоточена прежде всего на том, что происходит на
контактной границе человек-окружающая среда: как человек контактирует с
окружающей средой, и как в ней он удовлетворяет свои потребности.
Анализом причин поведения человека, его внутренней структурой, местом
человека в окружающем мире классическая гештальт-терапия практически не
занимается. Такой подход в психотерапии, акцентирующийся на видимом,
явном (а не на углублении в причины вещей), признающий субъективность
нашего восприятия мира и уважающий собственную уникальность, равно как и
уникальность другого человека, называется феноменологическим.
Гештальт-терапия, на мой взгляд, наиболее последовательно удерживается в
рамках феноменологического подхода. В других направлениях -
психоанализе, юнгианском анализе, процессуальной терапии и др. - есть
некое учение о человеке, а раз так, то появляется определенная идеология
школы, следовательно, в той или иной мере и психотерапевтам и даже их
клиентам предлагается определенное мировоззрение, которое может
совершенно не совпадать с их собственным. «Феноменологичность»
гештальт-терапии защищает от подобных коллизий. В частности, именно
поэтому в гештальт-сообществе можно встретить людей различных
мировоззрений и религиозных взглядов, вполне понимающих друг друга на
профессиональном психотерапевтическом уровне. Это
большое преимущество в нашем постоянно раскалывающемся и духовно, и
политически обществе. Но в этом есть и определенная опасность. Те люди,
которые не ограничивают сферу гештальт-терапии контактом, а ошибочно
принимают ее за философию и образ жизни, понимают, подчас, только то,
что жизнь человека состоит из удовлетворения своих потребностей. И как
понимают, так и удовлетворяют. Становясь гештальт-терапевтами, такие
люди быстро «ломаются» и эмоционально выгорают. С моей точки зрения,
человек, желающий быть гештальт-терапевтом, должен большое время
уделять, помимо гештальт-терапии, своему духовному и личностному
формированию, для того, чтобы обрести внутреннюю устойчивость в
пространстве человеческих взаимоотношений. - Вы имеете богословское образование и работаете как православный психотерапевт. Как православие согласуется с гештальттерапией? -
Конечно, Фриц Перлз и многие его последователи совсем не являлись
православными христианами. Но не в этом трудность. Православная традиция
имеет глубокий опыт воцерковления, например, греческой философии,
языческой по своему происхождению, византийского изобразительного
искусства и т.д. На мой взгляд, применительно к психотерапии, вопрос
ставится так: оставляет ли та или иная школа место действию Бога в
психотерапевтическом процессе? Нам кажется, что в гештальт-терапии ответ
положительный. Неслучайно одна из книг Ф. Перлза называется «Свидетель
терапии». Терапевт присутствует при изменениях, свидетельствует об
изменениях и своим присутствием помогает этим изменениям. А они
происходят благодаря тому, что сам клиент в процессе работы становится
более честным, включенным в происходящее с ним и ответственным. Эти
базовые ценности гештальт-терапии - ответственность, внутренняя
честность и включенность в происходящее - дают «пространство» для
действия Бога и встрече с ним. Конечно, эта встреча может и не
состояться, и самих этих ценностей недостаточно для того, чтобы человек
был полноценным христианином, но все же это очень важное измерение
духовной жизни в православии. Могу сказать по своему профессиональному
опыту - гештальт-терапия может оказаться существенной опорой для
православного человека, не подменяя, естественно, при этом его церковной
жизни. - Говорят, что Фриц Перлз широко использовал восточные методики. -
Фриц был представителем европейской культуры и призывал не следовать за
гуру, а опираться на собственный опыт. Его практическое знакомство с
техниками дзен-буддизма - всего лишь незначительный эпизод в биографии, и
это знакомство происходило тогда, когда гештальт-терапия уже
сформировалась как самостоятельное направление в психотерапевтической
практике. Да, он интересовался восточными духовными практиками, особенно
в последние годы жизни в Исалене, но не следует преувеличивать их роль в
гештальт-терапии. А техники медитации,
основанные на снижении активности сознания, чужды гештальт-терапии.
Потому что базовый принцип в гештальт-подходе - это осознанность и в
этом смысле сознание всегда включено и активно, т.е. все происходит на
пике осознанности. - Вы сейчас часто приезжаете в Киев. Какие ваши цели и планы? -Мне,
действительно, довольно часто приходится бывать в Киеве - у меня здесь
обучающие программы по гештальт-терапии. Кроме того, - поскольку
приезжать приходится регулярно, - удается заниматься индивидуальной
психологической практикой: консультированием и психотерапией. Я этому
очень рад. По возвращении домой, с большой теплотой вспоминаю людей, с
которыми встретился в Киеве, и сам город, жду следующей поездки. Мне
также интересно общение с православными коллегами. Похоже, что сейчас в
Киеве имеются реальные возможности для развития христианской психологии
и формирования профессионального сообщества православных специалистов.
Мне самому, как православному человеку, это очень важно, и я благодарен
Богу за возможность участвовать в таком интересном и значительном
процессе. Беседу провела Татьяна Гончаренко |
Публикации >